Я хочу, чтобы рядом со мной были те, кто нужен,

И кому я сама как воздух нужна.

Я хочу, чтобы утром в морозной стуже,

Грела руку, чья та другая рука.

И хочу, чтобы голос мой кто-то услышал,

Даже если все звуки остались при мне.

Я хочу, чтобы небо было чуть ближе,

Чтобы в нём раствориться как будто в воде.

Я хочу полной грудью вдыхать чистый воздух,

Развести руки вширь, возведя глаза ввысь.

Закричать на весь мир, чтобы Бог всё услышал,

Что я самый счастливый из всех человек.

Мы теперь не верим прошлому.
Да и будущему уже не верим.
Мы пойдём по кривой дорожке,
Отыскать тех, кто нас мудрее.

Поколение мы отчаянных.
Каждый миг проживаем последним.
У нас нет ни веры, ни знамени.
И не знаем зачем мы светим.

Оказались сквозь время потеряны.
Словно волки без стаи и роду.
Не нужны ни Богу, ни племени.
Доедаем нелепые крохи.

Мы умрём никому не нужные,
Да и смерть -это наша сестра.
Мы ведь дети, совсем ещё глупые.
Зажгите же кто-нибудь наши сердца!

21.01.2014

Стих посвещён поколению 90ых. Тем, кто остался без Великой идеи, с тёмный будущим и серой реальностью. Тем, кто сегодня в двадцателетнем возрасте ищет правду, но не может её отыскать. Тем, кто оказался потеряным в этом злом и жестоком времени. Девчонкам и мальчишкам, которые покупали жвачки по рублю, не зная, что продали за эти жвачки их предки. Девушкам и юношам, которые шли на площади, потому что не знали где правда, а где ложь. Посвещается нам сегодняшним. Моим ровестникам. 

И каждый день – последний.
А каждый вдох – кинжалом.
Я не умру. Не верьте сплетням.
Я в этой жизни не задаром.

Мы все пришли с какой-то целью.
Но в чём моя, увы, не знаю.
И если надо, непобедимой буду сталью.
А если нет, душой хранить вас стану.

Я не предам, не буду лживой.
Искать я буду только правду.
Но не бывает правда объективной.
Оправдывать ошибку я не стану.

Вот вам рука моя и крылья.
Не в силах больше вам я дать.
На небе истина едина.
И это вам придётся испытать.

У реки на равнине притаился лес.
Он шумит и колышется под сводом небес.
Хоть прольётся дождичек, хоть и выпадет снег,
Будет так стоять, ещё тысячу лет.
По нему пройдусь, грусть свою унять,
Лишь ему сейчас, мне не надо лгать...
И неважно лесу, что душа черна,
Главное, что помыслом, я к нему добра.
Не примнётся кустик от моей руки,
А ему нет дела до моей души.
Он вели и светел, век свой проживя,
Так какое ж дело лесу до меня?
Просто звук природы успокоит грусть,
На осколки сердце, что же, ну и пусть.
Не собрать уже, мне осколки льда,
Виновата видимо, я была сама.
Превратила в льдину, и мороз в груди.
Не согреться даже, в жаркие деньки.
Обращусь я к лесу: «что же делать мне?»
Но лишь играет ветер в молодой листве.

И будет утро. Понедельник.
А может вторник, иль среда...
И я проснусь в своей постели,
Переосмыслив жизнь в начале дня.

Он будет новым. Непременно!
И вроде будет как всегда,
Но только сердце, несомненно,
Другие запоёт слова.

Они, как щелком, красной нитью,
Прошьют от ночи до утра.
И побежит жизнь с новой прытью,
Опустошив меня до дна.

Я улыбнусь, пообещаю,
Что буду счастлива теперь,
Я на судьбу не уповаю,
Сама построю новый день.

Я не хочу любви такой,
Как у Ромео и Джульетты.
Хочу я повести другой,
Чтоб нас не разлучали беды.

Не нужно книжных мне страниц,
Они для жизни непригодны.
Хочу спокойных выходных,
И теплый плед в ненастье и морозы.

Хочу, чтоб книга на двоих,
Чтоб бытовые мучили вопросы.
Детей хочу твоих, моих, …
И в вазе по весне мимозы.

Хочу плескаться я с семьей,
В родной воде Обского моря.
Хочу, чтоб отпуск наш зимой,
Прошел спокойно, тихо, знойно.

И не покажется мне жизнь
Неинтересной, приторной и скучной.
Я не хочу, над ранами трястись,
И быть судьбою недовольной.

Хочу спокойствия, любви.
Такой, что в книжках не бывает.
Не нужно мне излишней красоты,
Она, как видно, убивает. 

Я словно еду в ночном экспрессе.

Темно и тихо. И я как будто в плену. 

И выйти нельзя сейчас в этом месте.

Из вагона не выпрыгнуть на ходу.

Я пью горький чай. Проводница притащит.

И он словно комом, обратно тошнит.

А одеяло, наглый сосед незаметно стащит.

Ему пусть теплей, пусть сладко поспит.

Я просто устала. И сон мне наградой

Не будет уже. Так случилось. Скорей

Мне сны сейчас все будут кошмаром.

От этого страшно. Хоть верь, хоть не верь.

И хочется выбраться из этого ада.

Но мне не поможет ни чай, ни постель.

И хочется выть. Но не буду я рада,

Коль от воя проснётся забытый сосед.

Он ведь не спросит, о чём моё бденье,

Протянет бутылку с улыбкой стальной.

И я, так и быть, моля о спасенье,

Смочу своё горло водкой шальной.

Она, обжигая, прольется в желудок,

Но тошнота не уймется, увы.

И помутится больной мой рассудок.

Ему так и надо. Так проще. Дышу.

Дышу, но не чувствую сердца биенье,

Оно не покажет ни мне, ни ему,

Своё запоздалое нынче призренье,

О том, что не Богу я снова служу.

Но водка отпустит и снова начнётся,

Всё то, что и раньше, но только сильней.

Раскаянье грянет, и ливнем прольется,

В душе запустелой  и страшно больной.

Болезнь излечить мне уже не под силу.

И водкой её не залить как-нибудь.

Из поезда вырвусь навстречу я миру,

Поможет ли это себя мне вернуть?

А я полюбила, вот так нечаянно.
Да, да, как в глупых романах.
Совсем по шаблонам и так отчаянно,
Что сердце все нынче в ранах.

Как глупо, но право же, глупо!
У тебя есть другая. Красавица,
Она по утрам косметикой красится,
И варит борщ на плите.

А я ведь другая, обычная.
«Серая мышь» и «ботаник»,
Я с книгами словно венчанная,
Всегда и везде их глотаю.

В мечтах постоянно, пишу стихи.
Косметикой вовсе не пользуюсь.
Пацанка совсем, и ребенок в душе,
И компьютер от скуки юзаю.

И зная, что рядом с тобой мне не быть,
Стою у иконы в храме
Молюсь, чтобы дурой совсем не прослыть,
О любимом в сей маленькой драме. 

Кто же сказал, что любить невозможно?
Что нужно взаимно и всласть?
Моей любви будет максимум сложно.
Такая уж верно напасть.

Сумеет когда-нибудь жар сей остыть?
Я думаю, что тО невозможно.
Но раз нельзя вместе нам быть.
То обманусь мечтами немножко.

А я люблю другого, прости уж, что так вышло.

Прикосновение его ладони, и невозможно душно.

А ты такой хороший, родной и странно нежный.

Жаль, что дыханье не сбивает от поцелуев смежных.

Я все бы отдала сейчас, чтоб душу не терзало,

Чтобы ночами страшными сердце не страдало.

Ему ведь не прикажешь. Родной, а он роднее.

Ты теплый, он горячий. Ты милый, он милее.

Кусаю молча локти, была ж неосторожна,

Влюбится в невозможного. Влюбится в недоступного…

А мне б с тобою рядом быть, и разум счастлив будет...

Но сердце, вновь поморщившись, плюется и кричит.

Ему не надо лишнего, лишь одного желает.

И о других не спорит, к другим совсем не манит.

А знаете, я ушла от отчаяния!
На все поступки и изречения
Нашла себе и другим оправдания,
И выпросила для всех прощения. 

А знаете, я боль ногами мерила,
Как будто лужи по весне.
И в ложь отчаянно поверила,
Чтоб подчиниться той игре.

А знаете, я больше не маленькая,
Я в сказки отчаянно верила,
Теперь же стала большая,
И забыла то, о чём бредила.

А знаете, я приняла решение:
Бегать с плеером по утрам,
Ходить в театры по воскресениям,
И не верить ничьим словам.

А знаете, я изменюсь безвозвратно,
Буду строгой, серьезной и сильной.
И общаться буду приватно,
Только с теми, с кем не противно.
 
А знаете, мне обидно до слез,
Что не нужны людям ангелы,
Что тех, кто готов взаправду, всерьез,
Навсегда превращают в стадо.

А знаете, мне хочется всё изменить,
Вернуться всё назад и как было,
Улыбки всем людям дарить,
И не считать за поганое быдло.

Знаете, я верить хочу в хорошее,
В сказки, в добро и любовь...
Не попрошу у тебя я большее,
Преврати в людей всех скотов.